Белорусы Москвы: BelMos.ru
Новость проекта от 23.02.2015
Адрес в Интернет: https://www.belmos.ru/news.php?id=259 


Крупнейший белорусский поэт ХХ столетия

Рыгор Бородулин — крупнейший белорусский поэт ХХ столетия. Один из первых поэтов Европы. Поэтому и был он выдвинут польским и русским ПЕН-центрами, украинским и белорусским Союзами писателей (то есть славянскими литераторами, которые могут оценить поэзию Бородулина в оригинале) кандидатом на соискание Нобелевской премии.

24 февраля Рыгору Бородулину исполнилось бы 80 лет. К его 75-летию в Москве его друзьями и почитателями его таланта был издан сборник его поэзии Перакуленае (Опрокинутое). Стихи представлены параллельно — в белорусских оригиналах и в лучших переводах на русский. Вступительное слово было написано поэтом Владимиром Некляевым:

Поэзию переводить трудно, потому что она непереводима.

Поэзию трудно переводить с дальних языков. Но именно языковая дальность помогает преодолеть трудности.

Трудность перевода с близких языков почти непреодолима. В этом лишний раз убеждаешься, читая переводы стихов Рыгора Бородулина.

Я не утверждаю, что переводы плохие. Нет. Есть даже такие, которые как бы лучше оригинала. Например, перевод Игоря Шкляревского. "Убегала зима от весны, /Аж земля под ногами затлела. / След беглянки пропал у сосны... / Там – на белое облако села!"

В оригинале нет никаких облаков для весенних путешествий: "Парастрэсла па сцежках лясных / Снег апошні свой з ландышаў белых". То есть последним снегом на лесных тропинках рассыпала первые ландыши. Весна на облаке – образ, подаренный поэтом поэту. И в результате этого щедрого дара я читаю стихи Шкляревского, а не Бородулина. Что, конечно, тоже хорошо, потому что Игорь Шкляревский – гениальный русский поэт, но...

Но Рыгор Бородулин – гениальный поэт белорусский.

Вот самое простое: "Вясёлая праца – / За вецер трымацца". Как перевести? Без аллитерации и переводить бессмысленно. "Веселый труд – держаться за ветер". Это уже восточное что-то. Китайско-японское. Поэтому делается попытка сохранить звукопись: "Весело стараться – / За ветер держаться" (перевод М. Наталич). Вроде похоже. Но зарифмованы глаголы, причём возвратные, чего Бородулин (тем более зрелый, а это стихи последних лет) себе просто не позволит. И это протяжное, твёрдо-звонкое -цца в глаголе (будто кто-то весело держащийся за ветер за ним еще и весело, с бубенцами, гонится) совсем не то, что коротко-приглушенное, как удар хлыста по ветру, -ться.

Речь, разумеется, не о том, что какой-то язык лучше, какой-то хуже. Речь о том, что Рыгор Бородулин – поэт языка.

Что такое поэт языка? Это поэт, для которого самое существенное – сам материал, а затем уже то, что из него строится: образ, метафора. Скажем, в русской поэзии таким поэтом стремился стать Велимир Хлебников. В гипертрофированной форме ("Мизиз... / Зынь... / Ицив... Зима!..") Алексей Кручёных. Но они как языкостроители прилагали для этого такие усилия, о которых Бородулин и не догадывается. Для него языкостроение – не специальность, не профессия. Способ бытия. Причем, единственный.

Бородулин в языке свободен, как ветер в поле. И столь же естественен. Он пишет так, как гром гремит, молния сверкает... Он весь совпадает с белорусским языком – и белорусский язык совпадает с ним всеми своими затвердевшими согласными, дифтонгами, короткими гласными. "Ярылу дзячыць ярына, / Ільлю – праменьне ільняное. / Над незабытай стараною / Забыты голас Перуна".

Или вот из пронзительных "Палыновых санетаў", которые помогли мне выжить в одиночестве эмиграции:

"Мне цяжка быць самім сабой былым. /Жарсць сватае маю світанак шэры. / Я ўжо цяпер, як беспрытульны дым, / Перад якім пазачынялі дзверы".

Не стану переводить.

Вот из этого, из этих льняных и полынных нитей, и состоит ткань стихов Рыгора Бородулина. Поэтому в любом другом языке, где эти нити выдёргиваются, ткань рвется.

Вы скажете: у всех так. Нет, не у всех. Так – только у национальных гениев. Пушкина, Есенина перевести для немцев или англичан невозможно, а Некрасова, Сельвинского (поэтов неплохих) – пожалуйста.

На сегодняшний день не существует достойных переводов на русский язык (если они вообще могут существовать) Янки Купалы, Якуба Коласа, Максима Богдановича – классиков белорусской поэзии. Не переведены Аркадий Кулешов, Пимен Панченко, Владимир Короткевич. Более-менее удачны разве что переводы верлибров Максима Танка – и только потому, что это верлибры, то есть преимущественно смысловые стихи. Смысл перевести несложно – это не таинственные звуки, не шаманство.

Рыгор Бородулин (в самом звучании имени которого – предначертанность, рок) даже не поэт – шаман. Иногда, кажется, сам не понимающий того, что произносит. "Радзіма сноў / Глядзіць з-пад аблачын". Это из стихов-писем в эмиграцию – Василю Быкову. А вот перевод: "Отчизна снов / Так долго-долго ждет..."

Или вот метафора (из тех же стихов-посланий Быкову): "Радзіма – незачыненая хата". И перевод: "А Родина – / Дом, где осталось детство". И что тут от метафоры – насколько простой, настолько глубокой? И что от Бородулина?..

Я сознательно выбираю самое простое. Потому что то, что посложнее, не только русский читатель – не всякий белорус поймёт. Особенно сегодня, когда страна забыла свой язык.

На одной из так называемых встреч с читателями я спросил: "Что вы чувствуете, читая Рыгора Бородулина?" И был ошеломлён искренним ответом студента исторического факультета Белорусского государственного университета: "Стыд. Потому что ничего не понимаю. Я, белорус, не понимаю своего языка".

В этой ситуации миссия Рыгора Бородулина выше миссии поэта. Он один делает то, что должен бы делать весь народ: не только хранить, но и творить язык. И он хранит его, творит. И когда-нибудь народ отыщет и возьмёт у Бородулина то, что уже забыл и еще забудет.

Если оставить в стороне классиков, которые всегда будут первыми по той причине, что они первые, Рыгор Бородулин – крупнейший белорусский поэт XX столетия. Один из первых поэтов Европы. Поэтому и был он выдвинут польским и русским ПЕН-центрами, украинским и белорусским Союзами писателей (то есть славянскими литераторами, которые могут оценить поэзию Бородулина в оригинале) кандидатом на соискание Нобелевской премии. И не его вина, что в переводах (а по сути в подстрочниках) бородулинских стихов на английский язык Нобелевский комитет (как и студент истфака Белгосуниверситета) мало что понял.

Поскольку Беларусь не позиционирует себя как национальное государство, в мире практически нет интереса к ее национальной культуре – в том числе к языку. Когда писалось это предисловие, существовал, пожалуй, всего один поэт, способный переводить непосредственно с белорусского на английский: влюбленная в Беларусь англичанка Вера Рич. Но она (как раз по той причине, что поэт – и понимала, с кем и с чем имеет дело) за переводы стихов Бородулина для его представления Нобелевскому комитету взяться не рискнула.

Переводчики этой книги – люди, любящие автора. Почти все они – поэты. Их усилия и старания очевидны. И всё же, если со смысловыми переводами (скажем, в цикле "Ахвярынкі", название которого переведено как "Порошинки" только по той причине, что в русском языке нет соответствующего слова) всё более-менее хорошо ("Я теперь, как последний колос. / И остались из всей родни / Бог-Отец да от Мамы Голос"), то среди языковых стихов не так много переводов, которые не хотелось бы перевести еще раз, приблизить к бородулинскому шаманству.

Но хотеть – одно, сделать – другое. Все хотели. Только, повторяюсь, качественный перевод с близкого языка – почти непреодолимая трудность. Легче верблюду пролезть в игольное ушко – и некоторым "верблюдам" это удаётся. Поэтому представление о празднике, которым является в белорусской поэзии Рыгор Бородулин, в этой книге всё же угадывается. Хотя бы по разноцветным шарикам и флажкам, серебряным и золотым фантикам, серпантину и конфетти.

- See more at: http://www.prastora.by/knihi/baradulin-ryhor-pierakulienaie-borodulin-ryhor-oprokinutoie#sthash.DEXnlafE.dpuf




Распечатано с сайта "Белорусы Москвы": BelMos.ru